– Ты уходишь?
Пустота прозвучала и в ее голосе. Она чувствовала себя так, как будто из тела ее тоже все вынули, оставив его пустым.
– Уже утро. – Дамасо посмотрел в окно.
– Еще даже не рассвело. У нас уйма времени.
Ее голос звучал так спокойно, что она сама удивилась. Ей хотелось броситься в его объятия и умолять остаться.
Умолять? Мариса ни разу в жизни ни о чем не умоляла. Гордость была одним из ее немногих союзников. После того как ей годами пришлось мириться с отторжением семьи и нападками прессы, кроме гордости у нее ничего не осталось. Однако сейчас она была почти готова отшвырнуть ее прочь.
– Будет лучше, если я сейчас уйду.
Мариса собиралась возразить, но вовремя прикусила язык. Возможно, он хочет защитить ее от сплетен, покидая ее домик, пока прислуга еще спит. Однако, учитывая, что они вдвоем пропустили ужин, возможно, заботиться о репутации уже поздновато.
– Ну что ж, тогда увидимся за завтраком.
Мариса села в постели, наклеив на лицо улыбку.
В конце концов, у них впереди еще целая неделя.
– Нет.
Дамасо застегнул рубашку и принялся искать на тумбочке свои часы.
– Нет?
Что за черт, она повторяет за ним как попугай! Но Мариса совершенно не понимала, что происходит.
– Послушай, Мариса. Этой ночью все было великолепно. Ты была великолепна. Но я ничего тебе не обещал.
Негодование поднялось внутри девушки, почти пересилив страх.
– Не думаю, что встреча за завтраком относится к разряду обещаний!
Черт бы его побрал! Мариса наконец потянулась за покрывалом и обмотала его вокруг тела, чтобы стать чуть менее беззащитной.
– Ты понимаешь, о чем я.
В его тоне прорезалась нотка раздражения, и Мариса почувствовала удовлетворение. Ей таки удалось пробить эту ледяную маску.
– Нет, отнюдь не понимаю.
Она старалась говорить равнодушно, хотя в душе рвала и метала.
– Я не обещал тебе продолжения отношений.
– Я этого и не прошу.
– Да, ты не из таких. – Дамасо внезапно отвел глаза, сосредоточившись на своих часах. – Именно поэтому ночь прошла идеально.
– Не из таких? Что ты хочешь сказать? – Ей вдруг стало зябко, и кожа покрылась мурашками.
– Не из тех, кто считает, что одна ночь вместе означает будущую совместную жизнь.
Дамасо снова посмотрел ей в глаза, и девушку охватило пылкое желание. Даже когда он отвергал ее, воздух между ними искрился – ей ведь это не кажется? Однако выражение его лица говорило, что он намерен притворяться, будто этого не существует.
Она-то, наивная, размечталась, что их встреча – начало чего-то большого и прекрасного. Что наконец после сотни лягушек, которые ни в кого не превращались, она нашла настоящего принца – человека, который будет ценить ее саму по себе. Ей следовало бы уже понять, что такого человека не существует. Мариса ощутила, как пропасть внутри снова разверзается.
– Что это означает для тебя, Дамасо?
Его лицо стало озадаченным, словно ни одна женщина его раньше об этом не спрашивала. Однако он умный человек и прекрасно понимает, что она имеет в виду.
– Ты довольно ясно намекнул, чтобы я не ждала повторения этой ночи.
Даже сейчас она в глубине души надеялась, что это не так. Что на самом деле он хочет и дальше быть с ней, и не только ради секса. Мариса обнаружила, что от эмоций ее руки сжались в кулаки и ногти больно впиваются в ладони.
– Да. – Он сделал паузу. – Это никуда не приведет. Не стоит все еще больше усложнять.
Усложнять? Значит, вот как он это теперь называет. Мужчины обычно используют это слово, чтобы оправдать свое неблаговидное поведение.
– Просто ради интереса – зачем тебе была нужна эта ночь? Ты поспорил с остальными, что сможешь затащить меня в постель?
– Конечно нет! Что, ты думаешь, я за человек?
Мариса приподняла бровь, равнодушно созерцая его оскорбленную мину, хотя внутри ее пульсировала боль.
– Я не знаю, в том и дело.
Она поклялась, что больше никому не позволит себя унизить. Теперь она сожалела о бездумном порыве, бросившем ее в его объятия. Она думала, что наконец нашла мужчину без скрытых мотивов. Сколько еще раз ей придется наступить на эти грабли? Она с горечью произнесла:
– Тогда, должно быть, дело в том, что я принцесса? Никогда не приходилось спать с женщиной королевской крови?
Дамасо, казалось, был вне себя от ярости:
– Зачем ты так старательно меня оскорбляешь?
Как будто он не оскорблял ее, просто отшвыривая в сторону, как ненужную игрушку, не сказав ни «Доброе утро», ни «Спасибо», ни даже «Пока»!
Слезы встали комом в ее горле, но Мариса сглотнула, не давая им воли. Она не покажет Дамасо, как сильно он ее задел.
– Я просто хочу разобраться. – Она поднялась, плотнее обмотав вокруг себя покрывало. Теперь, по крайней мере, она не сидела у его ног словно одалиска.
– Это был великолепный секс, но не больше.
Ярость плескалась в его глазах, и Мариса снова ощутила исходившую от него мощную энергию.
– Это ты хотела услышать?
– Спасибо. – Она с издевкой наклонила голову.
И как она только могла наделять простое животное влечение таким значением!
Потому что ей было очень одиноко? Какая же она, в самом деле, жалкая. Возможно, в словах дядюшки есть толика правды.
– Мариса?
В голосе Дамасо теперь звучала тревога. Она подняла голову и увидела его озабоченное лицо. Он даже подошел ближе и протянул руку, явно намереваясь к ней прикоснуться.
Мариса напряглась. Она не позволит никому себя жалеть. Особенно этому человеку, который провел с ней идеальную ночь, а теперь бросает. Он, как и многие другие, решил, что она из тех, с кем можно так поступить.